Футбол отрезанной головой. Первоначальный вариант "великой" игры Футбол отрубленной головой

В саге “Смерть Конхобара” говорится следующее:

Был в то время у уладов обычай вынимать мозг из головы каждого мужа, убитого ими в поединке. Мозг этот смешивали потом с известью и делали из него крепкий шар... [Похищение быка из Куальнге 1965: 346 ].

В то время шуты играли мозгом Мес Гесры [Там же: 347 ].

Отрубленная голова - символ лишения мощи и силы противника - и можно сколько угодно протестовать против “панпсихоаналитизма”, но, кажется, ясно, что это субститут кастрации.

Но зачем играть отрубленной головой? В нашу задачу не входит понимание того, что такое игра вообще. На то есть Витгенштейн и Хейзинга. Но в данном случае очевидно, что игра в футбол очень похож на сексуальную игру (к сожалению, Хейзинга в этом плане проявляет слишком большую для ученого тактичность). Связь между архаическими “агональными инстинктами” (выражение Хейзинги) и современным игровым состязанием также очевидна. Интереснее другое: его объяснение того, почему футбол возник именно в Англии:

“Тот факт, что это явление возникло впервые в XIX веке в Англии, до некоторой степени понятен, тогда как роль фактора специфического английского народного характера - притом несомненная - остается не проясненной в своих истоках и трудно предсказуемой. Зато совершенно определенно влияние английского общества. Местное самоуправление усиливало дух локальной взаимосвязи и солидарности [...] наконец особое значение, по-видимому, имели характер местности и ландшафт, предлагавшие в обширных лугах, common’s. превосходнейшие места для игр” [Хейзинга 1992: 222-223 ].

Прекрасно, достойно, и, главное, ни слова о сексе. А между тем именно связь-то с национальным английским характером как раз и очевидна. Конец XIX века - викторианство, когда женщине было неприлично вообще двигаться в постели во время полового акта - она должна была лежать на спине тихо и спокойно.Расцвет и одновременно закат английского национального характера - чопорность, замкнутость, порядочность, “Обсессивность-компульсивность” [Райх 1999 ]. И вот здесь-то и возникает футбол, где играют ногами. Ясна отчетливая сублимативная функция футбола в эпоху с эксплицитно репрессированной сексуальностью.

В чем цель (goal - гол) игры в футбол? В том, что при помощи ног (субститутов половых органов) забить (затащить) круглый предмет в некое ограниченное пространство (по сравнению с футбольным полем в целом ворота - это весьма ограниченное пространство), в сетку, в дыру. Стоит ли приводить примеры из “Толкования сновидений”?.

Итак, игра в футбол воспроизводит половой акт, где нога играет роль фаллоса, мяч - спермы, а ворота - вульвы. Роль женщины, которая оплодотворятся этим попаданием в цель, играет, конечно, мать-сыра-земля (футбол на льду противоестественен - хоккей на траве, насколько я помню, существует. Хоккей - это замороженный, фригидный футбол, снежная королева, царевна-несмеяна: в сексуально репрессированном СССР футбол, особенно, на международной сцене, не получался, а чемпионами мира по хоккею мы были чуть ли не больше десяти раз подряд. В хоккее сексуальность более утонченная - вместо круглого мяча - плоская шайба, ноги одеты в коньки-контрацептивы (плоская шайба - не мяч-сперма, а контрацептивная таблетка) и даже фаллос искусственный (клюшка) - зато сколько голов забивают: сугубо советская мужская похвальба - сколько “палок” (клюшек) “впарил” за ночь.

Но мы рассмотрели проблему, связывающую футбол и сексуальность, лишь на уровне первой топики Фрейда (противопоставления инстанций сознательного и бессознательного).

Для того же, чтобы, например, интерпретировать такую важную фигуру в футболе, как вратаря, защитника ворот (!), цензора, противостоящего удовлетворению желания игроков (судья следит за соблюдениями правил, но не препятствует желанию, он вмешивается, только когда что-то происходит неправильно - судья это Отец, функция которого состоит в регуляции половой жизни как жизни социальной, в направлении ее в разумное русло [Лакан 1997 ]), так вот для того, чтобы объяснить в психоаналитических терминах функцию вратаря, первой топики не достаточно. Здесь нам уже понадобится вторая - “Я и Оно” [Фрейд 1990а ]. Понятное дело, что я это обычный игрок, цель которого добиться удовлетворения, Оно - это мяч, воплощающий самое либидо (к аналогии мяча и головы (голова - гол - голый - головка (пениса) - “бывают странные сближения” -писал Пушкин!) мы еще вернемся), а вот вратарь - это Суперэго , субстанция, мешающая удовлетворению, желания, получению удовольствия от забивания гола. (Да и какое же удовольствие, когда нет препятствия?). Если игрок прежде всего думает о себе, об удовлетворении своего желания, то вратарь прежде всего думает о команде. Противопоставление ego-игрока superego-голкипера показано в футбольном эпизоде романа Ю. Олеши “Зависть”, где немецкий форвард Гецке противопоставлен советскому вратарю Володе. “Володе был важен общий ход игры, общая победа исход, Гецке стремился лишь к тому, чтобы показать свое искусство”. При этом важно, что матч происходит на фоне сексуальной атмосферы отношений Кавалерова и Вали. Характерно, что, когда мяч, попадая на трибуну, падает прямо к ногам Кавалерова, тот даже не находит в себе сил, чтобы поднять его и бросить обратно на поле, чем символизирует свою полную сексуальную несостоятельность в глазах Вали.

Особая роль вратаря, хранителя, держателя цели (goalkeeper) олицетворяется в том факте, что он один имеет право брать мяч в руки (по сути дела мять, сжимать его (ср. этимологию слова ‘мяч’), (ср. также “игру” Гамлета с черепом Йорика - тема соотнесенности сакрального и профанного, жизни и смерти в футболе, которая всплывет ниже), то есть по сути мастурбировать им, осуществляя функцию сдерживания сексуальной деструкции, введение ее в разумный “принцип реальности”. (Ребенок, живущий по принципу удовольствия, при обучении игры в футбол, долго не может понять, почему же его нельзя брать руками - это же так удобно, так приятно.)

Чтобы закончить с Фрейдом, рассмотрим в этой связи и третью топику - противопоставление инстинкта жизни и инстинкта смерти [Фрейд 1990b ].

Очевидно, что Суперэго-вратарь, с одной стороны, противостоит разрушительному желанию противника, то есть стоит на стражи жизни. Но, с другой стороны, ведь удовлетворение желания направлено в сторону продолжения жизни (“оплодотворения” ворот) поэтому, вратарь (“привратник”) одновременно защищает жизнь своей команды и приближает смерть противоположной.

Психоаналитический смысл заразительности футбола - в его сублимативности.

Мужчина так любит играть, а еще больше смотреть футбол по телевизору (расслабленными после работы, развалившись в отработанных уже нашей рекламой кресле и тапках), потому что устал, а так хочется “впарить” и, конечно, в первую очередь, в “чужие ворота”. В этом основной смысл игры - борьба за что? За женщину? Скорее, за невозможность избыточного желания, о котором так много твердили Лакан и Жижек [Лакан 1998 ; Жижек 1999 ]. Футбол это тот самый непристойный объект желания, о котором говорит Жижек в своей последней книге. Почему же непристойный? Потому что смотреть футбол непристойно. Это называется вуаеризм: смотреть, как другие впаривают .

Все же необходимо разобраться с феноменологией мяча и головы. Ведь ясно, что это субститутивные объекты, о чем мы уже говорили, ссылаясь на древних ирландцев. Голова, конечно, тоже имеет непристойную символизацию недаром головой, как и ногами можно отбивать мяч. Но дело не только в этом. Мяч как сгусток сексуальности, и голова как сгусток интеллектуальности порождает интересные параллели. Скажем, параллель между футболом и шахматами. Нет, кажется, более противоположных видов спорта. В футболе подвижное тело и почти не участвует голова. В шахматах неподвижно тело и подвижны мозги. Это не значит, конечно, что в футболе не надо соображать. Но только не головой. (Как и в любви, разумеется.)

Шахматы - любимый пример структуралистов (Соссюра, Лакана, Шаумяна, Ревзина), футбол - интеллектуальное развлечение постмодернистов. Почему? Для структурализма (во всяком случае, советского) сексуальная тематика не играла роли (отчасти, конечно, потому что была под запретом; Барт тоже считался в начальный период своего творчества структуралистом, но психоанализом не брезговал даже тогда (впрочем, о структурализме Барта см. [Руднев 1990 ]). Во всяком случае, советские структуралисты открыто (и похоже, искренне) не признавали психоанализа (ср. антифрейдовскую декларацию Ю. М. Лотмана [Лотман 1992 ]. (Разумеется, они его толком и не знали.) Это не означает, ясное дело, что, если покопаться, мы не найдем в работах и личности того же Лотмана (отчасти это было проделано в статье [Плуцер-Сарно 1998 ]) скрытых психоаналитических мотивов. Сексуальное стало одним из главных объектов исследований постструктуралистов и постмодернистов (чего стоит одна фигура Мишеля Фуко!). Почему? Потому что для постструктуралистской (в широком смысле) науки и философии важнейшими темами стали тело, власть и история. Но тело можно покалечить, властью злоупотребить, а историю переписать. Какое это имеет отношение к футболу и сексуальности? Самое непосредственное. Грубая телесность, силовые приемы, травмы, членовредительство. Чего стоит хотя бы феноменология так называемой “стенки”! Игрок пробивает штрафной удар - группа мужчин стоит неподалеку и прикрывает сцепленными руками самое главное, как Гитлер и Муссолини в “Обыкновенном фашизме”. Футбол - тоталитарная игра или даже скорее посттоталитарная. Аллегория “стенки” чрезвычайно выразительна в свете сопоставления футбола и шахмат - главное - защитить самое нужное место. Зато головой по мячу, пожалуйста, сколько угодно. Шахматист же интуитивно, сидя за столиком, обхватывает руками голову.

И все же голова. Голова это то, без чего нельзя.

Здесь как будто не хватает одного звена, которое должно было бы вывести рассуждения о футболе из чисто психоаналитической проблематики. Что же это за звено? Рассмотрим пространство футбола. Здесь ясно прочерчиваются три оппозиции: маленького, круглого и объемного меча, с одной стороны, и большого, прямоугольного и плоского поля, с другой. Ворота выполняют, как и положено подобным объектам, медиативную функцию: они не такие большие, как поле, покрыты сеткой , но прямоугольные. Итак, по прямоугольному полю движутся одушевленные объекты, которые при помощи нехитрых ухищрений ногами пытаются вкатить маленький круглый предмет в прямоугольное отверстие. Не замечается ли здесь чего-либо странного? Странность в том, что, в сущности, пространство футбола двумерно. Удар вверх практически не функционален, удар вниз практически невозможен (разве только что опять-таки головой). Но ведь мы живем в трехмерном мире. Что дает футболу трехмерность? Земля и небо. И мяч. И голова.

Футбол в отличие о хоккея, баскетбола и волейбола играется на траве, под открытым небом. Поэтому его пространство, будучи плоским, одновременно является безгранично открытым. Мяч в принципе может улететь, куда угодно. Улететь и не вернуться. Его могут забрать зрители в качестве сувенира, он может проколоться обо что-нибудь и наконец просто пропасть в небе.

В стихотворении Агнии Барто

Наша Таня громко плачет,
Уронила в речку мячик -

девочка плачет вовсе не потому, что она думает, что мяч утонет, как полагают тупые родители , а потому, что для того, чтобы достать этот объект желания, надо броситься в реку, в воды непознаваемого, секса и смерти. Пространство футбола - это “пространство любви и смерти” так же, как и пространство сновидения [Руднев 1994 ]. (Человек, смотрящий футбол по телевизору почти что спит, грезит, он полностью умирает в этот момент для мира бодрствующих.)

В этом смысле отождествление мяча с головой, которое так утонченно чувствовали лучшие русские поэты, писавшие про футбол, космизируется.

Мандельштам, стихотворение “Футбол”, как всегда странное:

Телохранитель был отравлен
В неравной битве занемог,
Обезображен, обезглавлен
Футбола толстокожий Бог.
Должно быть, так толпа сгрудилась,
Когда, мучительно-жива,
Не допив кубка, покатилась
К ногам тупая голова?
Неизъяснимо лицемерно -
Не так ли кончиком ноги
Над теплым трупом Олоферна
Юдифь, глумились и враги?

Итак, футбольный мяч (матч?) коннотирует отрубленной голове (Иоанна Крестителя - к теме страсти добавляется христианская тема мук тела и духа, стало быть, и Христа; Олоферна - к теме секса добавляется тема предательства и войны, - конечно футбольное поле ассоциируется с полем битвы - это очевидно (представьте себе в духе “Бхагаватгиты”, что Марадона, подобно принцу Арджуне, вместо того, чтобы пробивать одиннадцатиметровый, вдруг задумался, отодвинул мяч ногой и пал на сыру мать-землю), всем мифологическим яблокам, вместе взятыми, и еще, самое главное, Земному шару. Футболист бежит по горизонтальному полю с мячом и целью забить гол, “впарить”, а по вертикали совершается совсем другой брак, брак между земным шаром и небом, между Вселенной и ее Творцом.

Еще более странно стихотворение Заболоцкого, которое тоже называется “Футбол” . Оно довольно большое (56 строк), поэтому его мы не имеем возможности его здесь полностью процитировать. В этом стихотворении бег героя-форварда оборачивается избиением его противниками, отравлением, и, конечно, обезглавливанием. При этом мяч явно превращается в земной шар. И эта триада: мяч - голова - земной шар - безусловно определяет глубинную семантику этого текста о футболе, смысл которого, как мне кажется, в том, что бег форварда по горизонтали на пути к победе, к осуществлению желания, совершенно поверхностен, а наиболее важно то, что происходит по вертикали, где микрокосм, профанное (мяч), соединяется с сакральным макрокосмом (земной шар) при помощи негативной медиации обезглавливанием. (Сравним также появление эсхатологического шара, пробивающего стену церкви в “Репетиции оркестра” Феллини; шар убивает арфистку, но после этой жертвы хаос бунта против дирижера, мало-помалу восстанавливается в “космос после хаоса”.)

То, что мы называем футболом, таит какую-то чрезвычайно архаическую и значимую ритуально-мифологическую жертву, которая, разумеется, имеет сексуальный характер, но главная семантема которой - это утверждение неделимой сферической космической уплотненности, стабильности через разрыв единичного тела, через неудовлетворенность избыточной непристойности желания. То, что мяч проникает в ворота, безусловно важно, но то, что форвард оказывается козлом отпущения, что забивание меча в ворота, космическое совокупление его головы с головой земли, это, пожалуй, самое важное.

Поэты подчеркивают в футболе не отвагу и силу, а что-то совсем противоположное: то что, видимо, и было вначале - некую важнейшую архаическую жертву, где определяющую роль играла отрубленная голова и смысл которой, как мы только можем догадываться, далеко выходит за пределы демонстрации мощи и победы над противником, этот смысл гораздо более широк и космологичен. Это какие-то магические жертвенные манипуляции с земным шаром, со всей вселенной. Возможно, все это, более или менее, известно мифологам или антропологам. Но я хотел лишь подчеркнуть, что любая социально значимая вещь, кажущаяся в высшей степени обыденной (сытый дядька перед телевизором или бушующая толпа болельщиков - что у же ближе к архаике - вспомним рассказ Кортасара “Менады”, где зрители симфонического концерта в конце концов в экстазе разрывают маэстро на части), таит в себе переплетающиеся между собой архаические глубинные мотивы и нераскрытые тайны.

В экстремальные моменты жизни социума бывает так, что архаическое и космическое вдруг проглядывает в профанном. В 1942 году в оккупированном Киеве немцы устроили так называемый “матч смерти”. Русская команда должна была проиграть, чтобы унизить свое национальное достоинство. Русская команда выиграла. Жертва была принесена. Интересно, что в романе литовского писателя-еврея Исхакаса Мераса происходит примерно то же самое: действо разыгрывается между начальником гетто и мальчиком-шахматистом. Они играют в шахматы на условиях, что, если мальчик проиграет, то начальник лагеря должен будет отпустить нескольких заключенных. Если мальчик выиграет, он умрет, а нескольких заключенных повесят. Мальчик выигрывает, понимая практическую (но, очевидно, не духовную) бесполезность жертвы.

Поскольку архаическое и мрачное в постмодернистском сознании необходимой связью связано с комедийно-профанным, все же в заключение вспомним еще раз девочку Таню из стихотворения Барто, которая превращается в девочку-девушку-женщину-старуху в песне Окуджавы.

В первом случае девочка плачет о жертве, во втором случае говорится о том, что жертва тщетна, потому что шарик всегда возвращается.

Литература

Жижек С. Возвышенный объект идеологии. М., 1999 .

Краснов П. Несколько уроков в школе виртуального секса имени Саши Соколова // На посту, 2, 1998 .

Лакан Ж. Инстанция буквы в бессознательном, или судьба разума после Фрейда. М., 1997.

Лакан Ж. Семинары. Кн. 1. Работы Фрейда по технике психоанализа (1953/54). М., 1998.

Лотман Ю. М. О редукции и развертывании знаковых систем (К проблеме “фрейдизм и семиотическая культурология” // Лотман Ю. М. Избр. статьи. Т. 1. Статьи по семиотике и типологии культуры. Таллинн, 1992.

Похищение быка из Куальнге. М., 1965.

Плуцер-Сарно А. Седой шалун: Штрихи к портрету Ю. М. Лотмана // На посту, 2, 1998.

Райх В. Анализ характера. М., 1999 .

Руднев В. В поисках утраченного структурализма // Даугава, 7, 1990.

Руднев В. Сновидение в пространстве любви и смерти. Ковчег, 1, Киев, 1994.

Руднев В. Прочь от реальности: Исследования по философии текста. II. М., 1999 .

Фрейд З. Толкование сновидений. Ереван. 1991 .

Фрейд З. Психопатология обыденной жизни // Фрейд З. Психология бессознательного. М., 1990а.

Фрейд З. Я и Оно // Там же, 1990b.

Фрейд З. По ту сторону принципа удовольствия // Там же, 1990c.

Фрейд З. Остроумие и его отношение к бессознательному // Фрейд З. Художник и фантазирование. М. 1995 .

Хейзинга Й. Homo ludens; В тени завтрашнего дня. М., 1992.

Цыганенко Г. П. Этимологический словарь русского языка. К., 1989.

Herm G. The Celts: The People who came out of darkness. N. Y. 1976 p. 153.

Macalister R. The Archeology of Ireland. L., 1996 .

Олесь Бузина задается вопросом:
И все-та ки, почему футбол изобрели именно в Британии?

Футбол — это поединок двух команд игроков по одиннадцать человек,
на протяжении двух таймов по 45 минут бегающих по полю и без помощи рук пытающихся забить гол.
Впервые его правила, близкие к нынешним, были сформулированы Футбольной ассоциацией Англии
1 декабря 1863 года после нескольких встреч и дебатов в таверне «Вольные каменщики» в Лондоне.

«Вольные каменщики» — это масоны. Думаю, таверна с таким названием была выбрана не случайно. Подавляющее большинство британской элиты состояло в масонских ложах.
Таким образом, масоны — родоначальники современного футбола.

Футбол — это не просто игра.
Это способ контроля над массами , клапан, позволяющий спускать избытки их агрессивной энергии.
В XIX веке британский правящий класс столкнулся с проблемой организации досуга низов общества.
Простой англичанин тех времен мало напоминал Ньютона и Шекспира.

Это было малообразованное, примитивное существо, проводящее свободное время в пьянках и драках.
С тех пор английские болельщики мало изменились.

Напугали монаха. церковь была в ужасе от футболистов Средневеовья

Старая добрая Англия — одна из самых диких и жестоких стран в мире.
Если не верите, почитайте «Оливера Твиста» Диккенса или «Принц и нищий» Марка Твена.
Маленький "ГУЛАГ" был в каждом приличном британском городе — он назывался «работный дом».

За бродяжничество в Англии в средние века казнили.
Король Генрих VIII, чтобы не тратиться на дорогостоящую процедуру развода,
своим женам просто отрубал головы. А женился он то ли шесть, то ли семь раз.
Куда там Ивану Грозному!

Не удивительно, что и первыми в истории Европы цареубийцами тоже стали англичане, отрезавшие
публично башку своему королю Карлу I в 1649 году.
Это теперь они прикидываются хорошими — празднуют 60-летие правления королевы.
Страшные люди — ничего святого, когда денег хотят. И неграми торговали, и колонии грабили,
и китайцев опиумом с ума сводили, и всем преступникам со всех стран у себя давали
и дают «политическое» убежище.

Футбол и без драки? Такое нельзя было даже вообразить

Откуда взялась такая разбойная нация?
А ее вытолкали с континента на остров в эпоху Великого переселения народов.
Никто в Европе не хотел жить рядом с племенем англов — от них отгородились Ла-Маншем,
чтобы не иметь с ними дела.
Больше всего европейцев ужасал народный обычай этих англов после сражения гонять
по полю ногами отрубленную голову предводителя побежденного войска.
Легенда гласит, что впервые такой матч состоялся в IX веке, когда англы устроили «футбол»
со свежеотрезанной головой какого-то датского принца, попытавшегося высадиться на Британских островах.
Отрежут кому-нибудь голову — и носятся деревня на деревню.

Когда ты смотришь современный футбол, помни: первоначально вместо мяча
была человеческая голова!
Потом ее заменили надутым свиным мочевым пузырем.
Игра эта была настолько свирепая, что во время ее ломали руки и ноги, били стекла в окнах, крушили лавки — играли-то просто на улицах городов, толпа на толпу.
А когда король Эдуард II в 1314 году запретил такой футбол как социально опасный, знаете,
что с ним сделали?
Заговорщики свергли короля с трона, заключили в замок и убили,
загнав ему в анальное отверстие раскаленный прут.
Король, кроме того, что не любил агрессивный спорт, был по совместительству еще и геем.
Поэтому бароны-заговорщики, отправляя его на тот свет, сказали: «Умри так, как грешил!»
Это была первая, как я понимаю, жертва нелюбви к футболу и британским народным обычаям.

Короля Эдуарда II англичане казнили еще в XIV в. за гомосексуализм и запрет футбола

Конечно, к 1863 году, когда Футбольная ассоциация Англии опубликовала свои правила,
маленький британец уже немного пообтесался. Но назвать цивилизованным это существо можно было только с большой натяжкой. И в работный дом его отдавали, и в Америку выталкивали, и в Австралию,
а оно по-прежнему бухало и било морду себе подобному индивидууму.
Поэтому британские джентльмены решили: пусть самые талантливые из этих опасных человекообразных
будут игроками, а остальные — зрителями.
Посадим их на трибуны, дадим пива — пускай расслабятся и меньше думают о новых революциях
и нарушении общественного порядка.

Это и было главной причиной возникновения современного футбола — игры,
придуманной для сублимации самых диких племенных инстинктов.
Чтобы накануне матча кричали: «Устроим шведам Полтаву!», а не устраивали ее в реальности.

Как известно, футбол придумали англичане. Они же на торговых кораблях разнесли эту игру по всему миру. Поэтому в Украине первый футбольный матч произошел
Источник в Одессе в 1878 году. Играли члены Одесского британского атлетического клуба. Естественно, между собой. Одесситы смотрели. А потом и сами стали гонять мяч по полю. Между прочим, одними из первых в русской литературе эту игру описали именно одесситы. Сначала Александр Козачинский в повести «Зеленый фургон», вышедшей в 1938 году и впоследствии дважды экранизированной. И Валентин Катаев в романе «Алмазный мой венец». Вот он, одесский футбол начала XX века в воспоминаниях этого гения южнорусской литературы:

«…футбольная площадка, лишенная травяного покрова, где в клубах пыли центрфорвард подал мяч на край, умело подхваченный крайним левым. Крайний левый перекинул мяч с одной ноги на другую и ринулся вперед — маленький, коренастый, в серой форменной куртке Ришельевской гимназии, без пояса, нос башмаком, волосы, упавшие на лоб, брюки по колено в пыли, потный, вдохновенный, косо летящий, как яхта на крутом повороте. С поворота он бьет старым, плохо зашнурованным ботинком. Мяч влетает мимо падающего голкипера в ворота. Ворота — два столба с верхней перекладиной, без сетки. Продолжая по инерции мчаться вперед, маленький ришельевец победоносно смотрит на зрителей и кричит на всю площадку, хлопая в ладоши самому себе: — Браво, я! (Вроде Пушкина, закончившего «Бориса Годунова». Ай да Пушкин, ай да сукин сын!) Как сказали бы теперь, «был забит завершающий, победный гол» этого рядового гимназического матча, об окончании которого возвестил рефери сигналом принятого в то время трехзвучного судейского свистка».

Итальянская инсценировка. Уже ближе к оригиналу!

В Киев, как и в Одессу, футбол занесли иностранцы. Но не англичане, а чехи. В начале прошлого столетия множество их приезжало на заработки в «мать городов русских» из Австро-Венгрии, в состав которой входила тогда Чехия. Колыбель киевского футбола — Шулявка. Точнее, территория нынешней киностудии им. Довженко. Рядом с ней сегодня находятся руины завода «Большевик». До революции он назывался заводом Гретера и Криванека и производил паровые машины и оборудование для сахарных заводов. Тут работало особенно много чехов — отличных мастеровых. Люди преимущественно молодые, холостые и здоровые, они в свободное время гоняли мяч. Первое киевское футбольное поле было разбито чехами на обочине Брест-Литовского шоссе — там, где теперь цветут яблони довженковского сада и снимается «Большая политика». В 1902 году чехи-рабочие с завода Гретера и Криванека основали первую киевскую команду — «Юг». В 1911 году в Киеве создали и первую городскую футбольную лигу. В нее входили шесть команд. Участники первого матча на Кубок Киева тоже известны — команда «Императорская Александровская гимназия» сыграла с командой «Четвертая гимназия». Забавно, что в памяти бывшего александровского гимназиста Миши Булгакова, как и в киевской мифологии, этот исторический факт совершенно не отразился. Наверное, Михаил Афанасьевич на очень жаловал футбол, предпочитая ему коньяк и карты.

Назад к предкам. В Италии, как и в Англии, футбол был мужской игрой

Тем не менее футбол разлетелся по миру как-то сразу на рубеже XIX—XX веков, став всеобщим помешательством и в Европе, и в Америке, и в Африке — везде, где растет трава и светит солнце. И даже там, где трава не растет — на пляжах и вытоптанных, словно лошадиными ногами, школьных площадках. Мы в школе вообще играли на асфальте, ежесекундно рискуя разбить в кровь колени и локти при падении. Играли до одури! Даже школьные штаны друг на друге рвали!

Однако почти одновременно с футбольными энтузиастами появились и футбольные скептики. Автор знаменитого «Романа с кокаином», написанного в 20-е годы — М. Агеев — издевался и над футболоманией, и над спортивными болельщиками вообще: «Достаточно только обратить внимание на все растущую популярность таких спортсменов, чтобы признать, что уже не просто успех, а уже истинное обожание этих людей захватывает все большие круги общества. Об этих людях пишут газеты, их лица фотографируются, появляются в журналах, и, кажется, уже очень немного не достает, чтобы люди эти стали национальной гордостью. Можно еще понять, если нация гордится своими Бетховенами, Вольтерами, Толстыми (хотя и то, при чем здесь нация), — но чтобы нация гордилась тем, что ляжки у Ивана Цыбулькина здоровее, чем у Ганса Мюллера, — не кажется ли вам, господа, что подобная гордость свидетельствует не столько о силе и здоровье Цыбулькина, единственной заслугой которого будут его ужасно здоровые ляжки, сколько о немощи и болезни нации».

Полная свобода. В футбол можно было играть и руками и ногами. Современные правила возникли в 1863г.

Но сколько бы ни иронизировали люди, подобные Агееву, футбол и национализм — близнецы-братья. Собственно, футбол — это символ национализма. Вдумайтесь: «Национальный чемпионат», «Национальное первенство», «Национальная сборная». Шестнадцать национальных сборных — вот вам и чемпионат Европы.

Спорт донациональной эпохи был аристократичным и индивидуалистичным — теннис, фехтование, верховая езда. Спорт эпохи наций — это футбол: игра коллективная, где «мы» и «они» выясняем, глядя на две команды, гоняющие мяч по полю, — кто круче? Недаром первым же символом независимости для Украины и России после флагов и гимнов стали национальные чемпионаты по футболу, заменившие прежнее общесоюзное первенство. По сравнению с чемпионатом СССР это было жалкое, унылое зрелище. В начале 90-х те, кто имели счастье наблюдать соперничество московского «Спартака» и киевского «Динамо» в 70-е и 80-е, вообще перестали ходить на стадионы. Какое нам счастье было от разгрома динамовцами какой-нибудь бедной «Ворсклы»? Но это был дух эпохи. С этим ничего невозможно было поделать. Напомню, что первой в СССР «национальный чемпионат» завела крошечная четырехмиллионная Грузия, навеки погубившая этим прежнюю славу тбилисского «Динамо». Кому теперь интересно смотреть на битвы между командами грузинских «винзаводов»?

И все-таки, почему футбол изобрели именно в Британии? Нынче модны ревизионистские версии, утверждающие, что не Англия родина футбола, а Древняя Греция, Рим, Китай, Италия и даже доколумбовская Америка. По-моему, все эти версии стоят утверждения, что «Галичина — родина Иисуса Христа». Учитывая популярность футбола в мире, все хотят быть его основателями.

Средневековые мячи чаще всего набивали соломой или Шерстью

Действительно, в мяч играли по всему миру и две, и три тысячи лет назад. Есть барельеф голого древнего грека. Грек ногой набивает мяч. Стоящий рядом древнегреческий пацан на него смотрит и, как я понимаю, учится — перенимает технику. Но нет ни одного барельефа, где бы две древнегреческие команды гоняли мяч по полю, пытаясь забить его в ворота. Следовательно, изображение из Афинского музея — это элемент футбола, но еще не футбол.

Что-то футболоподобное было и у древних китайцев. Они называли это «цюцзуй» — в переводе «толкни ногой». Тоже есть гравюры, передающие дух этой забавы. Стоят китайцы в длинных халатах и жонглируют мячом. А где удары головой? Где подкаты защитников? Кто украл ворота? Почему не «цюцзуем», а «футболом» называем мы сегодня эту игру?

Середина XIXв. Правила уже изобретены, но форма — отстой

Нет, футбол — это поединок двух команд игроков по одиннадцать человек, на протяжении двух таймов по 45 минут бегающих по полю и без помощи рук пытающихся забить гол. Впервые его правила, близкие к нынешним, были сформулированы Футбольной ассоциацией Англии 1 декабря 1863 года после нескольких встреч и дебатов в таверне «Вольные каменщики» в Лондоне. «Вольные каменщики» — это масоны. Думаю, таверна с таким названием была выбрана не случайно. Подавляющее большинство британской элиты состояло в масонских ложах. Таким образом масоны — родоначальники современного футбола.

Футбол — это не просто игра. Это способ контроля над массами, клапан, позволяющий спускать избытки их агрессивной энергии. В XIX веке британский правящий класс столкнулся с проблемой организации досуга низов общества. Простой англичанин тех времен мало напоминал Ньютона и Шекспира. Это было малообразованное, примитивное существо, проводящее свободное время в пьянках и драках. С тех пор английские болельщики мало изменились. Помните, как в Киеве на днях несколько из них, напившись до чертиков, забыли в баре своего друга-инвалида? Так это нынешний, облагороженный вариант британского болельщика! Сто лет назад они вообще плохо помнили свои имена.

Напугали монаха. церковь была в ужасе от футболистов Средневеовья

Старая добрая Англия — одна из самых диких и жестоких стран в мире. Если не верите, почитайте «Оливера Твиста» Диккенса или «Принц и нищий» Марка Твена. Маленький ГУЛАГ был в каждом приличном британском городе — он назывался «работный дом». Думаю, именно англичане и подсказали Сталину идею его ГУЛАГа. За бродяжничество в Англии в средние века казнили. Король Генрих VIII, чтобы не тратиться на дорогостоящую процедуру развода, своим женам просто отрубал головы. Слава Богу, хоть не лично, а с помощью палача. А женился он то ли шесть, то ли семь раз. Куда там Ивану Грозному! Не удивительно, что и первыми в истории Европы цареубийцами тоже стали англичане, отрезавшие публично башку своему королю Карлу I в 1649 году. Это теперь они прикидываются хорошими — празднуют 60-летие правления королевы. Но я знаю этот народ — дай им волю, они бы и бабушку прикончили! Страшные люди — ничего святого, когда денег хотят. И неграми торговали, и колонии грабили, и китайцев опиумом с ума сводили, и всем преступникам со всех стран у себя давали и дают «политическое» убежище.

Футбол и без драки? Такое нельзя было даже вообразить

Откуда взялась такая разбойная нация? А ее вытолкали с континента на остров в эпоху Великого переселения народов. Никто в Европе не хотел жить рядом с племенем англов — от них отгородились Ла-Маншем, чтобы не иметь с ними дела. Больше всего европейцев ужасал народный обычай этих англов после сражения гонять по полю ногами отрубленную голову предводителя побежденного войска. Легенда гласит, что впервые такой матч состоялся в IX веке, когда англы устроили «футбол» со свежеотрезанной головой какого-то датского принца, попытавшегося высадиться на Британских островах. Но я в это не верю. Думаю, они и раньше так развлекались. Отрежут кому-нибудь голову — и носятся деревня на деревню.

Когда, читатель, ты смотришь современный футбол, помни: первоначально вместо мяча была человеческая голова! Потом ее заменили надутым свиным мочевым пузырем. Игра эта была настолько свирепая, что во время ее ломали руки и ноги, били стекла в окнах, крушили лавки — играли-то просто на улицах городов, толпа на толпу. А когда король Эдуард II в 1314 году запретил такой футбол как социально опасный, знаете, что с ним сделали? Заговорщики свергли короля с трона, заключили в замок и убили, загнав ему в анальное отверстие раскаленный прут. Король, кроме того, что не любил агрессивный спорт, был по совместительству еще и геем. Поэтому бароны-заговорщики, отправляя его на тот свет, сказали: «Умри так, как грешил!» Это была первая, как я понимаю, жертва нелюбви к футболу и британским народным обычаям.

Короля Эдуарда II англичане казнили еще в XIV в. за гомосексуализм и запрет футбола

Конечно, к 1863 году, когда Футбольная ассоциация Англии опубликовала свои правила, маленький британец уже немного пообтесался. Но назвать цивилизованным это существо можно было только с большой натяжкой. И в работный дом его отдавали, и в Америку выталкивали, и в Австралию, а оно по-прежнему бухало и било морду себе подобному индивидууму. Поэтому британские джентльмены решили: пусть самые талантливые из этих опасных человекообразных будут игроками, а остальные — зрителями. Посадим их на трибуны, дадим пива — пускай расслабятся и меньше думают о новых революциях и нарушении общественного порядка.

Это и было главной причиной возникновения современного футбола — игры, придуманной для сублимации самых диких племенных инстинктов. Чтобы накануне матча кричали: «Устроим шведам Полтаву!», а не устраивали ее в реальности.

segodnya.ua

В Интернете превратился уже в своеобразный мем. Но мем — отдельно, а реальность — отдельно. Значимых успехов в штурме Мосула пока нет. Просто американцы просят всех стоять, образно говоря, на цыпочках и следить за победным флагом США, мол, вот-вот возьмем Мосул. Усилием всех СМИ хотят заморозить публику в таком состоянии еще хоть чуть-чуть. Им бы день простоять, да две ночи продержаться — до голосования в США — а там хоть потоп.

Отсюда и судорожные усилия по продвижению к городу. Но, что странно для американцев, никаких деталей идущей операции они не сообщают. И всем рты тоже пытаются заткнуть, да так, что уж очень смахивает на информационную блокаду.

Мосул — словно некий черный ящик. На эту особенность идущей операции обращает внимание официальный представитель российского МИДа Мария Захарова. И добавляет: "Контртеррористическая операция, проводимая ведущими державами XXI века, превратилась в средневековую бойню, в которой, в первую очередь, страдает гражданское население. Население Мосула массово гибнет как от террористов, так и от противостоящих им сил коалиции. Оказалось, что никакого основательного плана спасения гражданских лиц не разработано. Гуманитарные коридоры — даже близко такого нет. Отсутствует системность в эвакуации населения".

То есть якобы освобождаемый Мосул попал просто-напросто в мясорубку, да еще с двумя шнеками. Один — это авиаудары проамериканской коалиции (ежедневно там гибнут от бомб до 40 мирных жителей), а другой — игиловцы внутри города, которые продолжают демонстративные казни населения, находящегося у них в заложниках. Но ведь и эти жертвы тоже на совести американцев.

Информационную блокаду прорывает американский самиздат. Да, уже появился и такой. Неподцензурные блогеры, пользуясь сетью своих доверенных информаторов, все же открывают, как организован "штурм Мосула".

Один из таких авторов — Алиса Донован, работающая на ресурсе WeAreChange.org. Ссылаясь на ресурс Inside Syria Media Center, она пишет: "Пятьсот бойцов элитного американского спецназа, которых перебросили к Мосулу, выставлены на переднем крае иракских и курдских подразделений. Военные эксперты считают такой боевой порядок атипичным, что приведет к неминуемым большим потерям, которые вашингтонские официальные лица по своему обыкновению замолчат".

По мнению Элис Донован, столь экстренные усилия по штурму Мосула не более, чем часть предвыборной PR-кампании Клинтон. Похоже, действительно так. Значит, пятьсот американских спецназовцевцев, переброшенных под Мосул, отправляют на смерть ради Клинтон. Как сообщают, погибшие уже есть, но извещать о них сейчас не с руки.

Так или иначе, а штурм Мосула забуксовал. Что-то пошло не так. Помните, как в сентябре официальный представитель госдепа Джон Кирби каркал, что "Россия продолжит отправлять военнослужащих домой в мешках для трупов"? Ну, что ж, сейчас все наоборот. Как говорится, не рой другому яму — сам в нее попадешь.

Между тем сравнение Алеппо и Мосула напрашивается само собой. Если в Алеппо боевая авиация России и Сирии не летает уже 20 дней, то Мосул американцы утюжат по полной. В Мосуле — никаких гуманитарных коридоров, в то время как в Алеппо до сих пор действует шесть для мирных горожан, плюс два для тех, кто с оружием. Всем гарантирована безопасность.

При этом тот же официальный представитель Госдепа США Джон Кирби говорит, что "отсутствует польза от проводимых Россией гуманитарных пауз в Алеппо". На это ему ответил официальный представитель Минобороны России Игорь Конашенков.

"Подобные заявления еще раз показывают, насколько разное у Госдепа с нами понимание "пользы" от гуманитарных пауз. Только за последние месяцы в Алеппо нами доставлено более ста тонн самых необходимых грузов — продуктов питания, медикаментов и предметов первой необходимости. Все это получали все жители Алеппо без ограничений на западную или восточную часть. Госдеп за это время не доставил сирийцам, о которых так якобы печется, ни одной хлебной крошки", — отметил Конашенков.

Ни одной хлебной крошки от американцев для мирных жителей Алеппо, правда, оружие с их стороны к террористам продолжает попадать.

Мосул — столица ИГИЛ (запрещенная в РФ организация). Бои продвигаются дальше к центру. Террористы отступают, оставляя на улицах трупы единоверцев. Местные жители района Эль-Интисар погибших боевиков даже убирать не пытаются. Они рассказывают, как ненавидят ИГИЛ (запрещенная в РФ организация). "У нас не было ни воды, ни хлеба, а они ели от пуза и с нами не делились", — говорят люди.

Входящие в разрушенный Мосул броневики иракской армии жители приветствуют сдержанно. Зато все счастливы, что смогли уцелеть. "Бомбардировки идут ежедневно, но Аллах нас пока жалеет и уберегает от бомб и снарядов", — говорят местные жители.

Время от времени по соседним кварталам Мосула открывается артиллерийский огонь из самоходных установок. Наступление продвигается крайне медленно. Командиры иракской армии уверяют, что в городе осталось еще очень много мирных жителей, поэтому не хотят ими рисковать.

Отступая из города Кайара, игиловцы подожгли все месторождения нефти в окрестностях, чтобы она не досталась иракской власти и чтобы затруднить прицеливания для авиации. Все небо в чаду и клубах черного дыма — это настоящая экологическая катастрофа.

Цели у американских штурмовиков оказались почти такими же, как и у ИГИЛ (запрещенная в РФ организация), — первым делом разбомбили нефтеперерабатывающие заводы.

Местные мальчишки, чумазые от пепла, первый раз за два года пошли в школу. "Нам не давали учиться. Взрослых пороли кнутом на улицах, если они не одевались по шариату. То, что сейчас дышать здесь нечем, — это ничего, самое страшное позади", — говорят они.

Их отцы видели и не такое. Говорят, что это было не исламское государство, а воплощение ада на земле. "На моих глазах отрубили голову уважаемому человеку и стали играть ею в футбол", — с ужасом вспоминает один из жителей провинции Мосул.

Старые, еще советские танки, прямой наводкой громят позиции ИГИЛ (запрещенная в РФ организация) под Мосулом.

"Эти танки мы отобрали еще у Саддама Хуссейна, и теперь они спасают мир от этой игиловской заразы", — сказал Нишван, командир экипажа танка.

За три недели боев курды смогли занять все стратегические высоты и перекрыть пять из шести автострад, ведущих в город. Бульдозеры создают долговременные укрепления, чтобы боевики не смогли контратаковать.

Курдские отряды пешмерги освобождают города и населенные пункты вокруг Мосула — оставлять игиловцев в тылу никак нельзя. Основные силы сконцентрированы вокруг Башики. Его утюжит авиация коалиции. Саму столицу ИГИЛ (запрещенная в РФ организация) по договоренности штурмует армия Ирака. Если завязнут, курды тоже войдут в город.

Иракский спецназ уже ворвался в восточные районы Мосула. "Мы готовы в любой момент подключится. Для нас важно убрать из Мосула террористов, которые постоянно угрожают свободному Курдистану", — отметил Али Ферми Бахрам, командующий фронтом под городом Башика.

В руках отрядов пешмерги оказались трофейные ракетные установки. Эти самодельные ракеты клепают из газовых баллонов и начиняют взрывчаткой. Стреляют они недалеко, зато легко сносят до основания целый дом.

Если боевики не согласятся покинуть Мосул, операция может затянуться, а город превратится в сплошное поле боя. Игиловцы не хотят выпускать из города беженцев, и это грозит очередной гуманитарной катастрофой. Фильтрационные лагеря для тех, кому удалось вырваться из Мосула на территорию курдов, уже переполнены.

Каждый день из Мосула пытаются выйти 200-300 человек. Их проверяют, некоторых даже арестовывают, подозревая в них боевиков. Но большинство людей — напуганные и замученные постоянными обстрелами обыватели.

"Мы очень устали от бомбежек. Если игиловцы только проходят мимо наших домов, по ним тут же наносится удар, и все взрывается вместе с нашими домами", — говорят люди.

Сначала любую деревню, где засели боевики, обрабатывают бомбардировщики США, а потом туда заходят передовые отряды курдов. Освобожденные селения — ни домов, ни жителей, одни руины. На улицах — сгоревшие бензовозы. Обугленными минаретами упираются в небо, разрушенные войной мечети.

"Военная операция может закончится за пару месяцев, но если политики опять начнут свои грязные игры, то война с ИГИЛ (запрещенная в РФ организация) может продлиться годы, как в Сирии", — отметил Хусейн Язданпана, командир подразделения пешмерги.

Пока иракская армия входит в Мосул, ее с севера огнем поддерживает пешмерга. Самыми непримиримыми врагами с ИГИЛ (запрещенная в РФ организация) считаются женские отряды. В каждый выстрел молодые девчонки, которым нет еще и 18, вкладывают всю свою ненависть к очумевшим бородачам, устроивших в Мосуле невольничьи рынки и забивающих женщин камнями.

"Я очень хорошо знаю, что игиловцы делают с девушками, поэтому последний патрон я оставлю себе, чтобы не попасть в плен", — призналась Сома, боец отряда пешмерги.

Освобождения Мосула ждет на передовой и делегация российских езидов. В городе оставалась крупнейшая диаспора их единоверцев. Езидов превратили в рабов, а тех, кто не захотел принять ислам, просто расстреляли.

"Американцы еще в феврале прошлого года объявили об операции на Мосул. Кого они столько времени месяцев ждали? Не считали, сколько людей погибло. Как дело дошло до выборов, они сразу начали какое-то наступление", — сказал Руслан Шамоян, заместитель председателя Союза курдов-езидов России.

Страдают и христиане. В освобожденном от ИГИЛ (запрещенная в РФ организация) городке Бартелла вернувшиеся жители нашли свой храм разгромленным, со сбитым крестом. Библии боевики свалили в кучу и сожгли. Только в этом городке осквернили или разрушили полностью четыре храма. Православных из провинции Мосул изгнали сразу, как только ее в 2014 году захватили игиловцы.

"Нам сказали, что если мы не уйдем из Мосула до двенадцати часов, то игиловцы нас казнят. Я видел, как взорвали храм и на его месте сделали парковку", — вспоминает Фарис Юнан — один из беженцев.

Бывший владелец нескольких грузовиков Фарис со своей семьей нашел убежище в монастыре Мат-Маттай. Его заложили в горных пещерах еще в IV веке. На протяжении всех этих столетий здесь спасались гонимые на Ближнем Востоке христиане Сирийской Православной Церкви. До обители игиловцы не дошли буквально несколько километров.

"Ничего нового. На Ближнем Востоке христианам всегда было тяжело. Я ушел из Мосула еще 2006 году, когда религиозные фанатики убили моего брата", — рассказал один из беженцев, монах.

Чем закончится штурм Мосула, он не знает, но уверен, что эти неприступные стены в горах еще послужат тем, кто оставил внизу огни погрузившегося в средневековый мрак города.